Страниц всего: 135
[1-10] [11-20] [21-30] [31-40] [41-50] [51-60] [61-70] [71-80] [81-90] [91-100] [101-110] [111-120] [121-130] [131-135]
Гончаров И. А. -- Обрыв
— Вы не послушаетесь, поэтому нечего и говорить! — Почему ты так думаешь? — В который раз Егорка таскает чемодан с чердака вниз и обратно? — спросила она вместо ответа. — Ну, так ты решительно хочешь, чтоб я уехал? Она молчала. — Скажи — да, и я завтра уеду. Она посмотрела на него, потом отвернулась к окну. — Я не верю вам, — сказала она. — Попробуй, скажи — и, может быть, уверуешь. — Ну, если так, уезжайте! — вдруг выговорила она. — Изволь, — подавляя вздох, проговорил он. — Мне тяжело, почти невозможно уехать, но так как тебе тяжело, что я здесь… «может быть, она скажет: нет, не тяжело», думал он и медлил, то. — То и уезжайте! — повторила она, встав с места и подойдя к окну. — Уеду, не гони ...
- 71 -
— А я что же буду делать, — сказала она, — любоваться на эту горячку, не разделяя ее? Вы бредите, Борис Павлыч! — Что тебе за дело, Вера? Не отвечай мне, но и не отталкивай, оставь меня. Я чувствую, что не только при взгляде твоем, но лишь — кто-нибудь случайно назовет тебя — меня бросает в жар и холод… — Чем же это кончится? — не без любопытства спросила она. — Не знаю. Может быть, с ума сойду, брошусь в Волгу или умру… Нет, я живуч — ничего не будет, но пройдет полгода, может быть, год — и я буду жить… Дай, Вера, дай мне страсть… дай это счастье!.. У него даже губы и язык пересохли. — Странная просьба, брат, дать горячку! Я не верю страсти — что такое страсть? Счастье, говорят, в глубокой, сильной любви… — Ложь, ложь! — перебил он. — Люб ...
- 72 -
— Еще ничего. Я хотел только рассказать вам, что я сделал, и спросить, хотите взять на себя или нет? — А если не хочу? И не хочу! — Ну, нечего делать: скажу на Козлова. Он совсем заплесневел: пусть посидит на гауптвахте, а потом опять примется за греков… — Нет, уж не примется, когда лишат места и куска хлеба. — Пожалуй что и так… не логично! Так уж лучше скажите вы на себя. — Во имя чего вы требуете от меня этой услуги? Что вы мне? — Во имя того же, во имя чего занял у вас деньги, то есть мне нужны они, а у вас есть. И тут тоже: вы возьмете на себя, вам ничего не сделают, а меня упекут — надеюсь, это логика! — А если на меня упадет неприятность? — Какая? Нил Андреич разбойником назовет, губернатор донесет и вас возьмут на з ...
- 73 -
— А ты спроси Марфеньку, будет ли она счастлива и захочет ли счастья, если бабушка не благословит ее на него? — Я уж спрашивал. — Ну, что же? — Без вас, говорит, ни шагу. — Вот видишь! — Да разве это разумно: где же свобода, где права? Ведь она мыслящее существо, человек, зачем же навязывать ей свою волю и свое счастье?.. — Кто навязывал: спроси ее? Если б они у меня были запуганные или забитые, какие-нибудь несчастные, а ты видишь, что они живут у меня, как птички, делают, что хотят… — Да, это правда, бабушка, — чистосердечно сказал Райский, — в этом вы правы. Вас связывает с ними не страх, не цепи, не молот авторитета, а нежность голубиного гнезда… Они обожают вас, так… Но ведь все дело в воспитании: зачем наматывать им старые по ...
- 74 -
— Да, я знала это: о, с первой минуты я видела, que nous nous convenons[134] — да, cher m-r Boris, — не правда ли? Она пришла в экстаз, не знала, где его посадить, велела подать прекрасный завтрак, холодного шампанского, чокалась с ним и сама цедила по капле в рот вино, вздыхала, отдувалась, обмахивалась веером. Потом позвала горничную и хвастливо сказала, что она никого не принимает; вошел человек в комнату, она повторила то же и велела опустить сторы даже в зале. Она сидела в своей красивой позе, напротив большого зеркала, и молча улыбалась своему гостю, млея от удовольствия. Она не старалась ни приблизиться, ни взять Райского за руку, не приглашала сесть ближе, а только играла и блистала перед ним своей интересной особой, нечаянно показывала «ножки» и с улыбкой смотре ...
- 75 -
— Отчего же не любить? — Таких не любят… Подите сюда!.. — шептала опять. — Но вы любили же когда-нибудь? Она отрицательно покачала головой. — Зачем же вы шли замуж? — Это совсем другое дело: он взял, я и вышла. Куда ж мне было деться! — И обманываете целую жизнь, каждый день, уверяете его в любви… — Никогда не уверяю, да он и не спрашивает. Видите, и не обманываю! — Но помилуйте, что вы делаете!! — говорил он, стараясь придать ужас голосу. Она, с затаенным смехом, отважно смотрела на него; глаза у ней искрились. — Что я делаю!!! — с комическим ужасом передразнила она, — все люблю вас, неблагодарный, все верна милому студенту Райскому… Подите сюда! — Если б он знал! — говорил Райский, боязливо ворочая ...
- 76 -
Он вздохнул. — «Где мне, неудачнику!» — подумал он уныло. Прошло несколько дней после свидания с Ульяной Андреевной. Однажды к вечеру собралась гроза, за Волгой небо обложилось черными тучами, на дворе парило, как в бане; по полю и по дороге кое-где вихрь крутил пыль. Все примолкло. Татьяна Марковна подняла на ноги весь дом. Везде закрывались трубы, окна, двери. Она не только сама боялась грозы, но даже не жаловала тех, кто ее не боялся, считая это за вольнодумство. Все набожно крестились в доме при блеске молнии, а кто не перекрестится, того называла «пнем». Егорку выгоняла из передней в людскую, потому что он не переставал хихикать с горничными и в грозу. Гроза приближалась величественно; издали доносился глухой рокот грома, пыль неслась столбом. Вдруг ...
- 77 -
— Извините, я не нарочно, с языка сорвалось! Я про простых баб… — Ну, бог вас простит! — смеясь, сказала бабушка. — Вам — ничего, я знаю. Вон вас каким господь создал — да Вера-то: как на нее нет страха! Ты что у меня за богатырь такой! — С Иваном Ивановичем как-то не страшно, бабушка. — Иван Иваныч медведей бьет, и ты бы пошла? — Пошла бы, бабушка, посмотреть. Возьмите меня когда-нибудь, Иван Иваныч… Это очень интересно… — Я с удовольствием… Вера Васильевна: вот зимой, как соберусь — прикажите только… Это заманчиво. — Видите, какая! — сказала Татьяна Марковна. — А до бабушки тебе дела нет?.. — Я пошутила, бабушка. — Ты готова, я знаю! И как это тебе не совестно было беспокоить Ивана Ивановича? Такую даль — провожать тебя! ...
- 78 -
Трепет и мерцание проявлялись реже, недоверчивых и недовольных взглядов незаметно, а в лице, во всей ее фигуре, была тишина, невозмутимый покой, в глазах появлялся иногда луч экстаза, будто она черпнула счастья. Райский заметил это. «Что это за счастье, какое и откуда? Ужель от этого лесного „друга“ — терялся он в догадках. — Но она не прячется, сама трубит об этой дружбе: где же тайна?» — Ты счастлива, Вера? — сказал он. — Чем? — спросила она. — Не знаю: но как ты ни прячешь свое счастье, оно выглядывает из твоих глаз. — В самом деле? — с улыбкой спросила она и с улыбкой глядела на Райского, и все задумчиво молчала. Ей не хотелось говорить. Он взял ее за руку и пожал; она отвечала на пожатие; он поцеловал ее в щеку, она обернулась к нему, ...
- 79 -
— Обожает ее, — говорила она, — а это всегда нравится. Кто же, кто? Из окрестных помещиков, кроме Тушина, никого нет — с кем бы она видалась, говорила. С городскими молодыми людьми она видится только на бале у откупщика, у вице-губернатора, раза два в зиму, и они мало посещают дом. Офицеры, советники — давно потеряли надежду понравиться ей, и она с ними почти никогда не говорит. — Не в попа же влюбилась! Ах! ты боже мой, какое горе! — заключила она. Так она волновалась, смотрела пристально и подозрительно на Веру, когда та приходила к обеду и к чаю, пробовала было последить за ней по саду, но та, заметив бабушку издали, прибавляла шагу и была такова! — Вот так в глазах исчезла, как дух! — пересказывала она Райскому, — хотела было за ней, да куда со старым ...
- 80 -
Страниц всего: 135
[1-10] [11-20] [21-30] [31-40] [41-50] [51-60] [61-70] [71-80] [81-90] [91-100] [101-110] [111-120] [121-130] [131-135]