Зиновьев А. А. -- Русская трагедия (Гибель утопии)

Да, современные средства коммуникации и распространения информации позволяют ускорить процесс идейного воспитания масс. Но для того чтобы идеи овладели массами и превратились в материальную силу, нужна «малость» – нужны идеи, которые способны овладеть массами. Идеи! Марксизм разгромлен. И судя по всему, он теперь вряд ли способен вдохновить людей на серьезные социальные действия. А нечто сопоставимое с ним по силе воздействия на чувства и умы людей отсутствует. Вот где собака зарыта!

На заре советского коммунизма Есенин писал: «Я тем завидую, кто жизнь отдал в бою, сражаясь за великую идею». Где эта великая идея?! Возможна ли она сейчас вообще? Ради чего жить? Если сражаться, то за что? Если отдать жизнь, то ради какой идеи?

Я восхищаюсь сочинениями Критика. Но из них не вытекает никакой идеи, способной возбудить людей на действия. Научное познание реальности – это прекрасно. Но ради чего? Маркс познавал реальность с целью создания теории революционного действия. А для Критика познание – самоцель. Истина любой ценой! Он даже считает, что именно ориентация Маркса на революционное действие по переустройству общества исключило для него научное понимание реальности и превратило все его усилия в чисто идеологическое дело. Марксизм, претендовавший на высшую научность, стал лишь идеологией. Пусть так. Но он стал действенной идеологией, больше столетия владевшей чувствами и умами людей. Я поклонник Критика. Его идеи владеют моим умом. Но на этом все и кончается. Что мне делать с его идеями, рассчитанными на понимание как таковое, и не более, и даже отбивающие у человека, понимающего их, всякую охоту к действию?

Идеологический беспредел

– Тут мало сказать, что в России имеет место идейный хаос, – сказал Критик, когда я поделился с ним своими соображениями о состоянии идейной («духовной») сферы нынешней России. – Тут ситуация гораздо серьезнее, если посмотреть на нее с социологической точки зрения. Сейчас употребляют выражение «беспредел» в отношении «телесной» жизни россиян (в экономике, политике, бытовой сфере). Думаю, что оно уместно в отношении «духовной» (менталитетной) сферы – в культуре, средствах массовой информации, воспитании, образовании, идеологии, религии.

– А чем беспредел отличается от хаоса?

– Тем, какой смысл мы вкладываем в эти слова. Говоря о беспределе, люди имеют в виду не просто отсутствие порядка (не просто хаос), а некоторый более или менее устойчивый (даже привычный) образ жизни, похожий на демократию западного образца, но по сути радикально отличный от нее. В реальном запдном мире нет такого беспредела ни в политической, ни в экономической, ни в идеологической (менталитетной) сферах. Идеологический беспредел в России означает не свободу слова, культуры, самовыражения и т.п., а засилье шарлатанов, проходимцев, дилетантов, невежд, бездарностей, бандитских групп, организованной преступности, идейных и культурных воров, грабителей, налетчиков, погромщиков. Демократия, конечно, создает для беспредела какието условия. Но в западном мире с ней идет систематическая борьба, подобная борьбе против беспредела в политической, экономической и бытовой сферах. В России такая борьба почти не ведется. А если ведется, то она сама вносит свою лепту в беспредел.

– Мы разрушили коммунистический порядок, а западный порядок пока еще не установили. Так?

– Примерно.

– А в чем состоит западная демократия в менталитетной сфере?

– Внешние ее проявления общеизвестны. Религиозный плюрализм. Свобода вероисповедания. Отделение церкви от государства. То же самое в отношении нерелигиозной (светской) идеологии. Плюрализм идеологических, философских, сектантских и т.п. школ, течений, движений, организаций. Отделение их от государства. Отсутствие государственной цензуры. Отсутствие априорного контроля за творческой продукцией. Говори что хочешь. Пиши что хочешь. Но это не означает, что вообще отсутствует механизм общественного порядка и контроля. Он не такой, какой был в коммунистической России. Он не виден очевидным образом. Но он ничуть не слабее советского. Это – грандиозная правовая сфера, система воспитания и образования, организация СМИ, всякого рода организации и учреждения, традиции, личные связи, правила и организации гражданского общества и т.д. Одним словом, если описать эту сферу в деталях на уровне серьезной науки, то окажется, что советская система была во много раз слабее западной.

– Но ведь такой беспредел, как у нас, не может продолжаться вечно!

– Конечно. С ним покончат.

– Как? Западными методами?

– Отчасти западными. Но Россия – не Запад. Теперь это – лишь периферия Запада, задворки, зона влияния и колонизации. Так что и советские средства пойдут в ход. Без них преодолеть российский беспредел в менталитетной сфере, как и в других сферах, невозможно.

– Реставрация коммунизма?

– Нет. Введение и использование универсальных средств социальной организации, которые были развиты и проявились в обнаженном виде в советский период русской истории. В менее развитой форме они использовались и в дореволюционной России, и в странах Запада. Говоря о западных средствах, я употребляю слова как социологическое понятие, т.е. имею в виду комплекс признаков западнистской социальной организации. Аналогично – в отношении средств коммунистических. Ведь и в советский период мы жили не с кляпом во рту. И на Западе рот зажимать умеют не хуже, чем в Советской России.

Семинар

Провели пять заседаний семинара, посвященных социальной организации советского (коммунистического) человейника. В основу обсуждений положили «Русский эксперимент». Критик давал пояснения, отвечал на вопросы и реплики. Семинар сильно разросся. Приходило порой до двадцати человек. Еле размещались в моей квартирке. Публика самая разношерстная. Два пенсионера. Двое – после школы, работают как придется. Одна безработная. Два аспирантафизика. И еще ктото. Студенты теперь в меньшинстве. Возникла идея найти спонсора, устроить исследовательский центр и издавать брошюры с материалами семинара. Семинаром заинтересовались власти. Очевидно, соседи донесли. Приходили из милиции и, я полагаю, из ФСБ. Сейчас в общей атмосфере преступности, экстремизма и терроризма это внимание к нам естественно. Но у меня возникло чувство тревоги.

Русский коммунизм

Реальный коммунизм и наука о нем. В марксизме считалось, будто полного коммунизма еще не было, а наука о коммунизме («научный коммунизм») возникла уже в XIX веке. На самом деле как раз наоборот: в России в сталинские и брежневские годы сложился самый полный коммунизм, а вот науку о нем так и не создали. Ничего удивительного, однако, в этом нет. Марксистское учение о коммунизме («научный коммунизм») было явлением чисто идеологическим. С наукой оно не имело ничего общего, хотя и претендовало на статус некой высшей науки. Его презирали даже сами идеологи. Естественно, советские идеологи истребляли всякие попытки развить научный взгляд на коммунизм. Впрочем, серьезных попыток такого рода вообще не было не только изза идеологических запретов, но и по ряду причин иного рода. На роль правдивого понимания коммунизма претендовала критическая и разоблачительная литература. Но и она не выходила за рамки идеологического способа мышления. Она точно так же создавала идеологически ложную картину коммунистического общества, лишь с иной направленностью. За истину тут воспринимали факт критичности. Чем больше чернилось все советское и вообще коммунистическое, тем истиннее это казалось или истолковывалось умышленно в интересах антикоммунистической пропаганды.

Клеточка коммунизма. Коммунистическое общество имеет сложное строение. Но основу его структуры образует стандартная организация населения. Все взрослые и трудоспособные граждане объединяются в первичные деловые коллективы – в клеточки целого. Это хорошо всем известные заводы, фабрики, институты, фермы, магазины, школы, больницы и другие предприятия и учреждения, в которых граждане принимаются на работу, получают вознаграждение за труд, добиваются успехов, делают карьеру, получают награды и различного рода жизненные блага. Разумеется, структура общества не сводится к клеточному строению. Общество структурируется и во многих других аспектах. Но в любом из них основу образует клеточная структура. Клеточка есть общество в миниатюре, а общество в целом – многократно расчлененная и разросшаяся до гигантских размеров клеточка. Если хочешь понять сущность коммунизма, изучи сначала его клеточку.

Замечу, что мое понимание клеточки не имеет ничего общего с марксовским. Маркс рассматривает товар как клеточку капитализма. Но товарные, денежные и капиталистические отношения вообще не являются клеточками общества в моем смысле, в том числе и в западном обществе, считаемом капиталистическим.

Реальные клеточки конкретной коммунистической страны (например, Советского Союза) весьма разнообразны по величине, деловым функциям и многим другим признакам. Но самые важные, характерные и распространенные из них обладают общими чертами, определяемыми типом общественной организации и в свою очередь определяющими этот тип. Назову основные из этих черт.

Клеточка имеет сложную структуру. Она имеет управляющий орган. Обычно он состоит из нескольких человек, а в более или менее крупных клеточках – из особой группы и даже объединения групп. Клеточка, как правило, расчленяется на более мелкие группы вплоть до минимальных. Каждая группа в свою очередь имеет руководителя (начальника) или руководящую группу из нескольких человек. Помимо деловых групп, в структуру клеточки входит множество различных общественных организаций. Главные из них – партийная, профсоюзная и молодежная. Эти организации сами имеют более или менее сложное строение.

Коммунистические клеточки создаются, преобразуются и уничтожаются решениями властей. Их статус устанавливается законодательно. При этом определяется характер и объем их деятельности, число и категории сотрудников, взаимоотношения с другими клеточками и государством. Они функционируют в рамках планов работы. Главный критерий оценки их работы – соблюдение того, что предписано им их статусом, и выполнение планов.

Для выполнения своих функций клеточка получает от общества средства вознаграждения сотрудников за их труд и необходимые средства деятельности. Коллектив владеет этими средствами и эксплуатирует их. Но они не есть его собственность. Все члены коллектива социально не различаются по отношению к средствам деятельности, как это имеет место в обществах иного типа, например, в феодальном и капиталистическом. Они различаются лишь в системе организации работы. Директор фабрики, например, находится в таком же социальном отношении к средствам деятельности, как подчиненные ему рабочие и служащие. Если одной фразой определить коммунизм с этой точки зрения, то можно сказать, что это общество, в котором все работающие граждане суть служащие государства.

Все сотрудники клеточек суть наемные рабочие или служащие. Они принимаются на постоянную работу по профессии на неограниченный срок и могут быть уволены только в исключительных случаях. Причем и в этих случаях требуется решение суда и согласие профсоюзной организации. Заработная плата устанавливается законом. Размер ее зависит от занимаемой должности, уровня квалификации и заслуг. Сотрудники клеточки получают основную зарплату независимо от реализации результатов деятельности клеточки.